И ВНОВЬ ЕПАРХИАЛЬНАЯ ШКОЛА

1905-1906 учебный год

Закончились летние каникулы, и мы возвратились в Шуши. Шуши уже не был той разукрашенной красавицей, сейчас он был богат руинами и развалинами. Когда мы переходили из азербайджанской части города в армянскую, то  во многих местах невозможно было пройти, мы были вынуждены находить кривые тропинки средь развалин, чтобы добраться до места. Из-за того, что на этих дорожках долгое время не было движения, они заросли зеленой травой, и там паслись ягнята и телята.

На лошадях мы с большим трудом добрались до армянской части города.

На этот раз мы взяли в аренду небольшую комнату  в доме Сары Гасабян, который находился ниже родника Сейранянц.

Тетя Сара была пожилой женщиной, у нее не было детей.  Она владела двухэтажным домом, в котором было около 40-50 комнат, и большой плодовый сад. Все жильцы ее дома, от мала до велика, называли ее  сестра Сара. На первом этаже ее дома жили в основном семьи рабочих и ремесленников, а на втором этаже - учителя Реального училища и Епархиальной школы, а также заведующий почтой. На последнем этаже- в центре, жила сама Сара. Несмотря на то, что она была хозяйкой дома, она своих неимущих квартирантов не обижала, и в большинстве случаев даже помогала им.

Сад был отделен от двора деревянным забором.

Мы арендовали одну комнату на первом этаже, по соседству с нами жила вдова с детьми. У нее был сын лет 16-17 и дочь 10-11 лет. Эта женщина не платила за аренду, а помогала Саре по хозяйству, ее дочь Ануш всегда была рядом с ней. Сестра Сара послала ее сына к знакомому сапожнику в Баку, чтобы тот научил его ремеслу.

В начале 1905-1906 учебного года открылась Епархиальная школа, и вместо того, чтобы посещать городскую русскую школу, мы поступили в Епархиальную. Нас троих проэкзаменовали, после чего приняли в первый класс (4-й подготовительный).

Мы сами готовили себе еду, сами за собой убирались. Большую часть продуктов питания мы получали из деревни. В неделю раз нам из деревни привозили масло, сыр, мацони и другие продукты, в месяц один или два раза мой дядя приезжал к нам, чтобы узнать как мы учимся.

В хлебной лавке и розничном магазине мы брали необходимые нам продукты, все это записывалось в  отдельную тетрадь, а когда приезжал наш дядя, он расплачивался с нашими долгами.

С тех пор прошло ровно 35 лет, и когда я вспоминаю этот период жизни, я одновременно и удивляюсь, и восхищаюсь: разве не удивительно, как трое маленьких детей могли приготовить себе обед, соблюдать чистоту, делать покупки на рынке, готовить уроки, регулярно посещать школу, а в конце года переводится в другой класс с похвальными грамотами. В нашем классе было 50 учеников. Мы, 5-6 одноклассников, почти всегда держались вместе. Как я уже говорил, в нашей комнате не было взрослых: и именно это обстоятельство способствовало тому, чтобы мы – эти 5-6 человек, всегда собирались у нас и зачастую вместе ночевали. Не считаю лишним назвать имена этих школьных друзей, которые и в дальнейшей жизни оказались преданными: Тер-Саакян Тигран, Асриян Григор, Арустамян Аршак, Григорян Еремиа, Нерсисян Григор.

Мы так были привязаны друг к другу, так преданы, что и в школе, и после занятий всегда были вместе. Если в чьей-либо семье случалось несчастье, мы все вместе горевали. Однажды наш друг Тигран получил письмо из деревни, в котором сообщалось о гибели его брата, и когда Тигран заплакал, мы плакали вместе с ним.

Очень часто по вечерам мы вместе учили уроки, а в лунные ночи вместе выходили из дома и шли в городской парк (бульвар) и всю ночь проводили «на вершине горы» и на рассвете возвращались домой, брали учебники и - в школу. Дисциплина класса зависела от нас.

Ученики старших классов нашей школы -Егише Ишханян, Полян Абраам и Киракосян Габриел, часто приходили к нам в класс и беседовали с нами, говорили о дисциплине, а в свободное время заменяли наших учителей. В неделю раз Киракосян Габриел проводил с нами внеклассные занятия. Он читал для нас разные маленькие книжки, большая часть из которых была про жизнь большевиков. Однажды он сказал нам, что мы должны слушаться наших старших товарищей, делать все, что они скажут, и предложил выбрать из нас одного, кто бы поддерживал связь с ними. «Этот ученик будет представителем класса, или уполномоченным»,- сказал он.

Мы выбрали нашего товарища Григора Асрияна. Асриян почти каждый день сообщал нам новости. Однажды он нам сказал, что в эти дни ожидается школьная забастовка. Мы его спросили: « А что такое школьная забастовка?», он ответил с детской наивностью, но и в то же время с гордостью за то, что все знает: «Это означает, что занятий не будет, что у нас есть требования, их должны удовлетворить… и тому подобное».  К сожалению, что означает забастовка, какие у нас требования, от кого эти требования, мы так и не поняли, кроме того, что должны быть готовыми… У каждого из нас было свое обоснование.

У нашего одноклассника по фамилии Тавадян правая рука была высохшей. Однажды наш учитель русского языка Айк Костандян нечаянно прикоснулся к ней. Тавадян, зная об объевлении Асрияна о прекращении и уроков и о том, что надо выйти из классов, поднял маленький кулачок и закричал: «Если он ударит по моей руке, я ему покажу».

На следующий день Асриян сделал новое объявление: « Во время школьной забастовки исключить беспорядки. Не ломать стекла на окнах, как это сделали учащиеся Реального училища. Епархиальная школа наша, наши родители построили ее для нас, и мы должны ее беречь, как зеницу ока, мы не должны обижать наших учителей, как это сделали в Реальном училище. Наши учителя – наши родители… Мы должны слушаться наших старших товарищей, и делать то, что они скажут».

На следующий день на перемене после первого урока к нам пришли двое старшеклассников и сказали, что когда прозвенит звонок, все должны выйти из класса и спуститься на первый этаж к классу «З». Перемена закончилась, прозвенел звонок, мы все вошли в класс и сели по своим местам, вошел учитель русского языка Айк Костандян и занятия начались.

Не прошло и 10 минут, как раздался звонок, наш друг Асриян вскочил и, повернувшись лицом к классу, закричал:

-Товарищи, время выйти и защитить наши права… Вперед!..

Весь класс с криком «Ура!» побежал за Асрияном. Все классы школы собрались в коридоре возле класса «З».

Учащихся встретила тройка руководителей забастовкой (Ишханян Егише, Полян Абраам и Киракосян Габриел). Ученики старших классов были вооружены различными пистолетами. Весь коридор был засыпан листовками и  газетами, отпечатанными на гектографе, и были посвящены забастовке.

В авангарде учащихся шла тройка, стены школы сотрясались от звука военного марша (марш Зейтуна). На втором этаже школьники начали петь марш на стихи ученика 6-го класса Акопа Ханларяна, который записал Левон Каграманян. Я до сих пор помню несколько строк из этого марша:

-Достаточно товарищи, тянуть эту ношу,

Псалмы и шараканы учить наизусть,

Время пришло выйти на арену,

И  бороться за свои права.

И так далее…

С первого этажа учащиеся поднялись на второй и остановились перед учительской: здесь же поставили стол.

Двери учительской были открыты, только вход был закрыт длинным столом. Все учителя были в учительской.

Инспектор школы Нерсес Микаелян отсутствовал, его не было в городе. Его заместитель Арам Олбецян  горячо спорил с тройкой активистов…

Ишханян  залез на стол, который стоял в коридоре, и начал говорить. Он говорил с чувством и расстановкой. Каждое его предложение было конкретным и лаконичным. В завершение, Ишханян заявил: «Забастовка продлится до тех пор, пока наши требования полностью не будут удовлетворены».

Во время речи Ишханяна группа полицейских вошла в школу, их тут же выгнали ученики старших классов.

Ишханян спустился со стола. В это время наш учитель пения господин Барсегян ходил по учительской, криком и кулаками угрожая ученикам,  ученики кричали в ответ.

- Господин Барсегян, если Вы такой смелый, сделайте одолжение, выйдете к нам и покажите свою силу.

Олбецян разозлился на Барсегяна и попросил школьников продолжать забастовку мирно.

После Ишханяна на стол поднялся учитель Тигран Юзбашян, которого сразу столкнули со стола, затем поднялся Габриел Киракосян и стал зачитывать «требования». Когда Киракосян дошел до пункта, в котором говорилось о том, чтобы «полностью ликвидировать списки замечаний», прозвучало бурное «Ура!». «Пусть исчезнут все замечания!»,- кричали все.  Киракосян умолк, и тройка предложила заместителю инспектора отдать им классные журналы, где были зафиксированы нарушения.

Олбецян попросил, чтобы журналы не трогали, но, к сожалению, они были непреклонны. Заместитель инспектора был вынужден отдать им журналы всех классов, попросив помимо раздела замечаний, никаких других разделов не касаться.

После Киракосяна выступили еще несколько человек. В конце объявили, чтобы ученики пришли в школу через две недели.

Как я уже говорил, духовного инспектора школы Несрсеса Вардапета Микаеляна в это время не было в городе. Он был председателем смешанной армяно-азербайджанской комиссии, которая посещала армянские и азербайджанские районы с целью установить мир и примирить  два народа.

Когда он вернулся и увидел ситуацию в школе, то сильно разозлился и сразу распорядился, чтобы все ученики на следующий день пришли в школу. В присутствии всего учительского коллектива и школьников он заявил, что не принимает никаких «требований» и  те несколько пунктов, которые в его отсутствие обещали выполнить, он считает недействительными.

Пошли препирательства: школьники едиными усилиями стали продвигать свои требования, заявляя, что забастовка продлится до полной победы и в конце, как лозунг, прозвучало: «Пусть исчезнут учителя с митрой на голове»…

Зал Епархиальной школы сотрясался от бурных оваций учащихся, а инспектор гневно и громко заявил:

- С сегодняшнего дня объявляются летние каникулы. Можете разойтись.

Это был апрель. Таким образом, занятия были прекращены.

Мы получили наши ведомости,  все трое были переведены во второй класс.

Через два дня мы уехали в деревню.