Ошибка
  • JLIB_APPLICATION_ERROR_COMPONENT_NOT_LOADING
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
  • Ошибка при загрузке компонента: com_k2, 1
[ARM]     [RUS]     [ENG]

ПРОБЛЕМА СУВЕРЕНИТЕТА В СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Сейчас много говорят о распаде вестфальской системы суверенных национальных государств. Созданная после Тридцатилетней войны и определявшая правовую суть международных отношений последние триста пятьдесят с лишним лет, вестфальская система закрепляла за каждым правительством абсолютный суверенитет и монополию на применение силы внутри страны.
 Ее разрушение началось с военной кампании Запада с целью свержения президента Сербии Слободана Милошевича, закончившегося развалом Югославии и  созданием Боснии, затем Косова. Ситуация повторилась уже во время второй иракской войны, приведшей к смещению Саддама Хусейна, фактическому развалу Ирака и созданию де-факто независимого Иракского Курдистана. Менее чем через десять лет произошли события в Ливии, приведшие уже к жестокому убийству ее лидера Муаммара Каддафи. Свой вклад в дестабилизацию вестфальской системы внесли создание на постсоветском пространстве новых признанных и непризнанных государств, а также такие прецеденты, как образование Южного Судана. 
 
Отнюдь неслучайно что дебаты между бывшим госсекретарем США Генри Киссинджером и Ани-Мари Слотер, автором концепции вокруг ситуации  в Сирии, свелись к проблеме суверенитета и мирового порядка, то есть к глубинным и основополагающим понятиям, на которых покоится  современная мировая политическая система.  Ани-Мари Слотер - автор концепции о необходимости гуманитарной интервенции,  если государство осуществляет геноцидальные действия. Киссинджер остается сторонником вестфальской системы и считает, что гуманитарные интервенции Запада на Ближнем Востоке нарушают принцип суверенитета. Интерпретация вестфальской системы, которую предлагает  Киссинджер, сталкивается с рядом эмпирических проблем. Вестфальская система - это, скорее, метафора и она обходит концепцию суверенитета, выполняя задачу упорядочения неформального множества правовых норм. 
В течение 19 века интервенция в мировой политической системе могла принять несколько различных форм. Интервенция и вмешательство во внутренние дела государства одобрялись, если его идеология представляла угрозу для остальных государств. Революционной  Франции никто полностью не доверял из-за фанатизма, террора против собственных граждан и желания экспортировать идеологию за рубеж. Интервенция была возможна против иррегулярных негосударственных акторов - пиратов, бандитов. При этом считалось допустимым нарушить границы того или иного государства, так как они несли с собой угрозу международным  коммуникациям. И, наконец, случай, когда население Европы с симпатией относилось к народам, для защиты которых организовывались и проводились гуманитарные интервенции. 
В тоталитарном 20 веке все три формы интервенции могли смешиваться в рамках большевизма, кемализма и нацизма, которые вели идеологические войны и рассматривали политику как продолжение войны. В этих условиях принципы суверенитета становились условными и зачастую нарушались тем же Западом, чтобы противостоять тоталитарной идеологии. 
В 21 веке Запад вновь использует аргумент гуманитарных интервенций против тоталитарных и авторитарных режимов и нарушает принципы суверенитета, чтобы противостоять опасным идеологиям,  гуманитарным преступлениям и иррегулярным акторам. При этом США одновременно используют также все три типа аргументов для оправдания интервенции, как это было в том же 20 веке. Причем  аргументы вновь оформляются в рамках очередного идеологического фрейма - «глобальной войны». 
Гораздо более серьезной проблемой для суверенитета является угроза со стороны транснациональных групп, ставящих перед собой абсолютные цели. Решив нанести удар по таким группам, США и другие государства вступают в противоречие с принципами суверенитета. Аналогичная проблема возникает, когда принимается решение войти в разрушающиеся государства. И такого рода проблемы так и не нашли своего решения в рамках международного права. Поэтому отвечая на вопрос, кто потерял вестфальскую систему, можно ответить, что никто, так как речь идет об идеальной конструкции, фрейме международных отношений, который всегда отставал от  реального состояния системы международных отношений. 
С другой стороны, следует отметить одно гораздо менее заметное событие, которое возвращает нас в эпоху вступления в силу в 1648 году Вестфальского мирного договора. Речь идет о возвращении на большую арену казалось бы ушедших в историю традиционных империй. На Большом Ближнем Востоке и в Центральной Азии Турция использует свою новообретенную экономическую и политическую мощь для распространения влияния на многочисленные страны, некогда входившие в состав Османской империи. Москва, используя власть и влияние, пытается проводить на постсоветском пространстве политику, которая может рассматриваться как «собирание земель» Российской империи. Имперское наследие России и Турции дает им стимул для усиления собственной значимости не только на региональной, но и на мировой арене. 
Естественно, между этими государствами существуют соперничество и трения. Турция и Россия борются за влияние в Центральной Азии и на Кавказе. Но они согласны в том, что Соединенные Штаты  не должны больше монополизировать процесс принятия глобальных решений. Они отвергают нынешний порядок, называя его устаревшим, и не согласны автоматически принимать американское лидерство по каким бы то ни было вопросам. 
Парадокс нынешней ситуации с де-факто неработающей Вестфальской системой в том, что не существует внятно артикулированной инициативы о созыве глобальной конференции, которая должна разработать новые правила международных отношений взамен потерявших актуальность. Сейчас миру приходится лавировать между дающим сбои Вестфалем и международной анархией. Анна Мария Слотер считает, что должен быть установлен новый мировой порядок, основанный на суверенитете как ответственности. Данную точку зрения и подход разделяет администрация Обамы. Когда то или иное правительство  переходит грань и явно демонстрирует геноцидальное поведение, совершает преступление против человечности, этнические чистки и пр., мир обязан действовать, опираясь на мандат ООН или региональных организаций, чтобы остановить преступления.  
Однако прямое внесение моральных принципов в международное право оказывается спекулятивным и субъективным, позволяя, в одних случаях, говорить о необходимости интервенции, как это имело место в Ливии, а в других молчать, как это имеет место в Бахрейне, Саудовской Аравии  или Судане. Другим словами, универсальные ценности начинают использоваться для защиты национальных интересов стороны, которая их использует. Сейчас вопрос о вмешательстве в дела другой страны решается каждый раз исключительно с точки зрения практичности, сиюминутных интересов. 
Чтобы изменить  ситуацию, необходимо разработать новую и хорошо разработанную теорию международных отношений. Пока ее не существует, решения принимаются на основе гуманитарного прецедента, который не признается всеми участниками международных отношений. Такое состояние не несет с собой ничего хорошего и еще раз подтверждает тот факт, что вестфальская система международных отношений, которая работала веками,  в 21 веке порождает множество противоречий и будет пересматриваться. Вопрос заключается в том, каким образом это будет происходить - через объединение сверхдержав и крупных акторов для совместной выработки обновленного варианта теории международных отношений, или по результатам новой «тридцатилетней войны» уже 21 века?  
 

Рачья АРЗУМАНЯН
Политолог